Чем отличаются врата слез от всех остальных ворот
Статья 3, 1989
Наши мудрецы сказали (трактат Брахот, 32:2): «Сказал рабби Элазар: со дня разрушения Храма закрылись врата молитвы … и несмотря на то что врата молитвы закрылись, врата слез не закрыты». И возникает вопрос: если врата слез не закрыты, зачем вообще нужны ворота, если они не закрываются.
Мы видим, что маленькие дети плачут, когда они чего-нибудь хотят. Скажем, если кто-то видит, что дети во что-то играют, и один ребенок выхватывает что-то у другого, а тот плачет, в любом случае, проходящие мимо прохожие не обращают на это внимание, поскольку все знают, что сейчас они ссорятся друг с другом, а потом снова помирятся. В итоге, на детский плач никто не обращает внимания.
В то же время, если человек идет по улице, и он взрослый, и все видят, что он плачет, это возбуждает внимание прохожих [и желание] узнать, почему он плачет. Ведь ясно, что взрослый человек не будет плакать по пустякам, поэтому плач взрослого человека приводит к вопросу: «Может быть я могу чем-нибудь ему помочь?»
Так же и в духовной работе. Есть люди, которые исполняют Тору и заповеди во всех тонкостях и деталях и думают о себе, что они богобоязненны и совершенны, но понятно, что нужно исполнять слова мудрецов: «Будь насколько возможно смиренен (букв.: низок) духом», – это заставляет их делать большую работу, ведь они должны самостоятельно искать какой-то недостаток, который позволил бы им сказать, что они смиренны.
Например, однажды я слышал, как один человек спросил у праведника (талмид-хахама), как он может говорить, что он низок и у него есть грехи, в то время, как он сам видит, что в мире немного таких праведников и богобоязненных людей, как он. Получается, что, говоря, что он низок, он лжет. А он ответил ему, что он верит мудрецам, которые сказали, что человек не может избавиться от «пыли» злословия, поэтому у него уже есть недостаток. Получается, что подобный ему человек, который сам знает, что он совершенен, когда он плачет о том, чтобы Творец дал ему силы заниматься Торой и заповедями, не плачет о главном, – чтобы Творец приблизил его к Торе и заповедям, – а ему не хватает некой добавки к тому, что в принципе он совершенен. И хотя он рыдает в три ручья, из-за того, что он плачет об излишествах, никто не посмотрит на его рыдания.
Получается, что перед этим человеком стоят врата слез, которые закрыты и не дают его молитве войти. И причина этого в том, что, как и в материальном, никто не плачет об излишествах, а плач может быть [только] о жизненно необходимом.
И это подобно притче о человеке, который приехал из-за границы и пришел в некий город или село, и совет села хочет от него, скажем, десять тысяч долларов за предоставление места жительства в этом селе. А у этого еврея нет требуемой суммы, и он идет к раву, и изливает ему сердце, и рав обещает ему, что в субботу перед чтением Торы он будет выступать перед общиной, а народ Израиля без сомнения «если требуется – дают». И так и произошло. Рав возвысил голос до плача и запричитал: «Как [страдает] человек, обремененный детьми, и приехавший из России, и так много переживший, а сейчас у него нет жилья и заработка! И такого человека мы можем спасти!» И плач рава произвел впечатление на общину, и они дали требуемую сумму.
А через полгода рав снова вышел к общине перед чтением Торы и снова начал плакать и причитать: «Милосердные евреи! Мне сейчас тоже нужно десять тысяч долларов, так как моя рабанит была на одной свадьбе, и там была одна рабанит из Америки, и у нее было кольцо с бриллиантом стоимостью десять тысяч долларов, и рабанит хочет, чтобы я ей тоже купил такое же кольцо». И рав возвысил голос в плаче, но никто из общины не предложил денег ради кольца для рабанит. И он стал плакать сильнее, пока народ не стал смеяться над его рыданиями. И он спросил общину: «Почему, когда я пришел собирать деньги для простого человека, каждый дал от всего сердца. А сейчас я прошу денег для ученого (талмид-хахама), а кроме того, я рав. Где же уважение к Торе, и почему вы не помогаете мне?»
И мораль – что когда человек плачет, и его слезы вызваны жизненной необходимостью, т.е. он кричит и плачет перед Творцом, чтобы Он помог ему, чтобы он был простым человеком, и даже не хочет быть ученым (талмид-хахамом), а [ему достаточно быть] просто обыкновенным иудеем, который верит в Творца и у него есть возможность исполнять «возлюби Творца, Всесильного твоего, всем сердцем твоим и всей душой твоей», и не быть погрязшим в эгоистической любви, ведь он хочет быть простым человеком, т.е. чтобы у него всегда было желание любить Творца, а не работать ради собственной выгоды, и он видит, что у него нет никаких сил самостоятельно преодолеть эгоистическую любовь, и всё, что он делает, он делает только ради собственной выгоды, – и в чём же он называется иудеем, в то время как даже чтение Шма он исполнить не в состоянии, а когда он говорит «Возлюби Творца, Всесильного твоего», он видит, как он далек от этого, и об этом он плачет, и он видит, что уже сделал всё, чтобы удостоиться хотя бы малой толики истины, и уже был со своей молитвой перед всеми вратами и видит, что все ворота закрыты.
Тогда, не в силах вытерпеть страдания, он начинает плакать. И когда эти слезы поднимаются к вратам слез, он видит, что эти врата не заперты, потому что он просит не об излишествах, – т.е. о добавке к тому обретению в Торе и заповедях, которое у него уже есть, – а о желании просто быть иудеем, который бы верил в Творца и любил Его, не будучи погрязшим в эгоистической любви. Однако ради пользы Творца он не способен сделать ничего, поэтому он чувствует, что он просто не иудей.
Т.е. он спрашивает себя: «Я верю в Творца, и Он очень велик, и всё же я вижу, что не способен отказаться от собственной выгоды ради пользы Творца. [Как такое возможно?]» Итак, он кричит и плачет, потому что ему просто недостает веры, чтобы по-настоящему верить в Творца и это не было бы пустыми словами. И это, как если бы он произнес какое-то заклинание и принял на себя веру в Творца, но на самом деле у него нет никакого воодушевления от произнесения слов: «Вот я принимаю на себя власть высшей малхут», – и он делает всё ради собственной выгоды, а [делать что-то] ради пользы Творца у него нет никаких сил. Перед таким человеком, – сказано: «врата слез не закрыты», – ведь он просит о жизненной необходимости, а не об излишествах, как в приведенной выше притче о раве и талмид-хахаме, который просил, чтобы ему дали денег на бриллиант для его рабанит.
Отсюда получается, что на то, что [мудрецы] сказали, что «врата слез не закрыты», а мы спросили: «Если они не закрыты, зачем вообще нужны ворота?», – ответ заключается в том, что врата слез закрыты перед теми, кто плачет об излишествах, ибо слезы их подобны [слезам] ребенка, плачущего о пустяках, или [слезам] в приведенной выше притче о раве. Совершенно иначе с тем, кто плачет о жизненно необходимом, т.е. о вещах, касающихся каждого, кто видит, что он находится между жизнью и смертью, поскольку верит в слова мудрецов: «грешники при жизни своей называются мертвыми», – из-за того, что у них нет слияния с Творцом, так как они погрязли в эгоистической любви, а это считается состоянием отделения от источника жизни, и потому они называются мертвыми. Получается, что он плачет о том, чтобы ему просто дали жизнь, и ясно, что тот, кто молится о жизни, потому что боится смерти, плачет из глубины сердца, и молитва его – не пустые слезы.
Однако внешне никто не может различить, что он плачет о пустяках, как плачут дети, или как рав в приведенной выше притче. Тем не менее наверху знают, о чем человек просит, чтобы исполнилась его просьба, ведь свыше не дают излишеств, поскольку понятно, что он не убережет то, что ему дали, и всё это получит Ситра Ахра.
Поэтому если человек видит, что его просьба не была услышана, он должен пересмотреть просьбу, с которой он обращается, и проверить, действительно ли он нуждается в высшем милосердии или ему просто не хватает каких-то излишеств. И человек должен верить, что когда он построит свою молитву на основе жизненной необходимости, его молитва будет принята. Как сказано выше, что «врата слез не закрыты», когда человек просит о спасении своей жизни, чтобы не оставаться в состоянии «грешники при жизни своей называются мертвыми», а удостоиться слияния с Творцом.
И это в том же духе, как мой господин, отец и учитель объяснял слова о том, «что врата молитвы закрылись, врата слез не закрыты». А объяснение следующее. Когда врата слез не закрыты? Когда человек уже прошел все ворота и видит, что все они закрыты перед ним. Тогда, в этом состоянии, у человека вырывается [плач] из глубины сердца. И этот плач и слезы, которые раскрылись в человеке после того как он видел, что все ворота закрыты, и у него нет никакой надежды достичь приближения к Творцу, эти слезы действуют так, что врата слез не закрываются.
В то же время просто слезы – до того, как человек увидел, что все ворота закрыты, не могут быть приняты во вратах слез. Поэтому перед таким человеком врата слез действительно закрыты, ведь у него пока еще нет настоящего хисарона, чтобы он захотел, чтобы Творец приблизил его. Потому что он думает, что и собственными силами сможет приблизиться к святости. В таком случае, молитва его не полная, [а полной она будет,] когда он действительно будет нуждаться в помощи Творца.
И из сказанного мы сможем объяснить то, что мы просим (в молитве «Неила»): «Раскрой нам врата в момент закрытия врат». И нужно понять, почему именно в момент закрытия врат нам нужно, чтобы Он раскрыл нам врата, ведь мы молились целый день, почему же этого не достаточно, чтобы наша просьба была принята, а мы просим, чтобы Он раскрыл нам, только сейчас, в момент закрытия врат, как будто бы только сейчас мы можем молиться, тогда как до этого наших молитв было недостаточно.
Дело в том, что мы должны молиться двумя молитвами:
-
Когда человек приходит, чтобы молиться Творцу о своих собственных нуждах, он еще не знает, чего ему недостает. Как сказано выше, он может рыдать в три ручья перед Творцом, чтобы его просьба была услышана, но он молится о пустяках, как сказано выше в примере о детях или в притче о раве и знатоке Торы. Поэтому первая молитва человека должна быть о том, чтобы Творец сообщил ему, чего ему действительно недостает, чтобы знать, о чем просить.
И как мы говорим в Рош а-Шана и Йом Кипур в молитве «Мусаф», «будь с устами посланников народа Твоего, дома Исраэля, которые стоят пред Тобой, чтобы вознести молитву и мольбы о народе Твоем, доме Исраэля. Укажи им, что им говорить, дай им понять, что они будут произносить, ответь им на то, что они попросят, дай им знать, как восхвалять …»
Известно, что когда говорят с точки зрения духовной работы, каждый человек – это маленький мир. Поэтому «народ Твой, дом Исраэля» будет означать «сам человек», а «посланец народа Твоего, дома Исраэля» будет означать то, что человек молится и просит, чтобы Творец спас его. Молящийся называется посланцем самого человека, в то время как сам человек называется «народ Твой, дом Исраэля», как сказано выше. И мы должны молиться, чтобы наш посланец знал, о чем молиться, ведь человек не знает, чего ему по-настоящему не хватает, и Творец должен сообщить человеку, что является главным, а что – второстепенным, другими словами, что называется жизненно необходимым и что называется излишествами, как сказано выше.
Поэтому мы должны молиться за посланцев: «Укажи им, что им говорить, дай им понять, что они будут произносить, ответь им на то, что они попросят …» И так мы молимся, чтобы Творец дал нам знать, о чем молиться. А в момент закрытия врат мы верим, что у нас уже есть знание, другими словами, мы уже понимаем, о чем молиться, т.е. мы уже умеем молиться о главном, чего нам недостает.
-
В этот момент начинается второй вид молитвы, где можно говорить о том, что он проливает истинные слезы, т.е. [слезы] об истинной потребности. И об этом мы молимся: «Раскрой нам врата в момент закрытия врат». В момент закрытия врат мы верим, что мы уже получили свыше знание, о чем молиться, поэтому мы говорим: «Не закрывай врат». Как будто сейчас, в конце дня всех молитв, теперь мы можем просить в истинной молитве.
И этим следует объяснить то, что мы говорим в Рош а-Шана и Йом Кипур: «И все верят, что Он отвечает на шепот, Раскрывающий врата стучащимся обратно». И нужно понять, зачем нужно молиться, чтобы Он открыл нам ворота, ведь существует очень простой совет – пустить слезу по поводу молитвы, которую он возносит, и известно, что врата слез не закрыты. Таким образом, у человека есть способ – поплакать, и не нужно просить, чтобы Он делал ему одолжение, чтобы ему открывали ворота. В таком случае, почему человек должен верить в это, как сказано: «И все верят, что Он отвечает на шепот, Раскрывающий врата стучащимся обратно», – ведь у него есть хороший способ: пусть возвращающийся к источнику поплачет [горькими] слезами, ведь эти ворота не закрыты.
Однако, как сказано выше, вначале человек должен молиться, чтобы узнать, чего ему на самом деле не хватает. И тогда свыше ему сообщают, что у него нет недостатка в излишествах, а, как говорит книга Зоар о стихе «когда узнает он о грехе своем», что Творец сообщает ему о грехе, на который он должен совершить возвращение, т.е. вернуть себе то, чего ему недостает.
Получается, что когда человек уже знает, что он – грешник в смысле «грешники при жизни своей называются мертвыми», т.е. он уже осознал, что находится под властью желания получать, и поэтому отделен от источника жизни, и потому он стучится сейчас и хочет вернуться, т.е. он хочет, чтобы свыше ему оказали помощь, чтобы он стал способен выйти из эгоистической любви, и у него была бы возможность любить Творца «всем сердцем своим и т.д.» Получается, что он чувствует, что он – грешник, ведь вместо того, чтобы любить Творца он любит себя самого.
Выходит, что тем, что он стучится [в ворота], как мы понимаем, он делает всё, что в его возможностях, чтобы Творец приблизил его и вытащил из-под власти его собственного зла. Это и называется истинными слезами. И это, как мы выяснили выше, смысл слов: «Раскрой нам врата в момент закрытия врат», – т.е. когда он видит, что все ворота закрыты, он начинает стучать. Получается, что в момент закрытия врат, – т.е. когда он уже молился, и ему сообщили причину греха, – в этот момент он начинает проливать истинные слезы, т.е. в это время он просто желает быть иудеем. Тогда то, что он стучится, считается слезами, и поэтому: «Раскрывающий врата стучащимся обратно».