Письмо 8
26 мая 1955 г, Тель-Авив
Мира и всех благ моим друзьям
В ответ на ваши письма, сообщаю, что нечего мне пока добавить письменно, а как сказано: «Скажи сынам Израиля, чтобы они отправлялись в путь», что продвижение, как известно — это каждый раз продвигаться от первого состояния ко второму, что означает изменение места. Как сказал мой отец и учитель в комментарии «Сулам» о фразе «день за днем ведут речь», и написал там, что не может прийти следующий день, без предшествующего состояния ночи, то есть, что есть посередине перерыв, иначе это называется длинный день, а не день за днем, а порядок работы — он именно день за днем. «И ночь за ночью раскрывают знание», то есть, что есть посередине день, так он сказал.
Таков порядок продвижения. Поэтому не бойтесь никаких состояний, только, как сказано выше, «отправляйтесь в путь», идите вперед. И поэтому каждый раз необходимо вносить новое веяние, как написал мне... в своем последнем письме фразу «обновляются они каждое утро, велика вера в тебя». И довольно понимающему.
Кстати, открою тебе свои мысли и желания, и хотя обычно это не в моих правилах, все равно есть у меня желание открыть тебе, какая идея возникла у меня, поразмышлять о людях из Тверии и понять, как они нас воспринимают, то есть приветливо или недоброжелательно. И напишу вам в этом письме, как я себе рисую людей Тверии и что я себе представляю. И, несмотря на то, что я не представлял себе суть образа Тверии, все равно, то, что я думаю, я пишу вам. Поскольку сейчас я немного освобождаюсь от своих забот личных и общих, беру свободное время, и поднимаю голову, чтобы присмотреться к той игре, которая происходит там. Так я как бы вижу там три сорта людей, которые являются тремя видами и образами, облаченными в три вида тел.
1. Есть большая часть, почти подавляющее большинство, несмотря на то, что я думаю, что как бы они ни думали о нас — плохо или хорошо, с уважением или пренебрежением – на самом деле, мы в их глазах ниже любой критики, то есть не думают о нас ничего и не чувствуют нас, как будто мы не существуем вообще в этом мире вместе с ними на земном шаре. И даже, если они слышат в каком-то месте в какое-то время, что есть в реальности хасиды рава Ашлага, то разве это интересно им? Они озабочены каждый день своими средствами к существованию, как со стороны страстей, так со стороны почестей, так и со стороны духовного, и нет у них никакой потребности, обращать внимание на такие мелочи, как мы, которые малочисленны, в особенности, после того, как слышали, что есть среди нас разногласия. И «горстка не насытит льва», то есть горстка настолько маленькая и неважная в их глазах, что не даст им удовольствия и душевного удовлетворения, если займут нами свои головы и мысли, чтобы решить о нас «как к добру, так и ко злу»; и настолько мы в их глазах на низком уровне, просто ниже всякой критики, что даже мгновение не стоит тратить на нас. И даже если я думаю, что этот лев придумывает о нас сюжеты, то не про медведей и лес, а как сказано выше.
2 тип. Это люди, которые уважают нас, и мы занимаем место в реальности мира, они уже воспринимают нас, как обладающих ценностью, видом, уровнем, и они уже делают нам большое доброе дело тем, что уделяют нам место и время в их разуме и мыслях в свободное время, они уже интересуются нами, обращают внимание и наблюдают за нами и нашими действиями, чтобы понять и определить, на самом ли деле мы добрые и честные, что уже проверяют с пристрастием, на самом ли деле у нас есть что-то.
И когда они подводят итог, то видят, что наконец-то собралась горстка людей, чтобы быть вместе в одном месте под единым руководством; героически, сверхчеловеческим усилием они противостоят всем, кто встает против них; и несомненно они люди смелые и сильные духом, их решение непреклонно, как сталь, не повернут обратно ни на шаг; и они сражаются с первой ступени, когда воюют со злым началом до последней капли крови, и вся их цель – только победить в войне, ради славы Творца.
Но вместе со всеми расчетами, которые сделали для себя, когда наблюдают за собой, то есть согласно предрассудкам и того, что касается их личных страстей и почестей, они вынуждены согласиться все, как один – и хотя между ними огромное расстояние и многочисленные отличия одного от другого, и никогда они не могут прийти к единому мнению никаким образом и никаким способом, и даже могут ненавидеть друг друга, и один не может стоять рядом с другим и каждый хочет просто отнять у другого жизнь - все равно против нас все объединяются и решают единогласно, что не стоит им соединятся с нами.
И после того, как подкуплены своим желанием получать, «ибо мзда ослепляет глаза мудрых», они сразу видят противоположное тому, что думали о нас, и после всех похвал и достоинств, которые видели в нас, что стоит и желательно уважать каждого из нас, но после принятого ими решения, немедленно находится сомнение в их суждениях и воодушевлении, и с еще большим фанатизмом; и это потому, что мы отвратительны их духу со своим мнением, что с одной стороны, они видят, что истина с нами, а с другой стороны, их тяготит наш путь.
И чтобы освободиться, нет у них иного совета, кроме, как уничтожить нас и стереть наши имена с лица земли, и прилагают к этому энергию силы и разум, чтобы развеять нас на все четыре стороны света, и поэтому они собирают советы, как поставить препятствия и камни преткновения на нашем пути, и используют разные средства, как пригодные, так и наоборот, даже средства, чуждые духу Торы и человечности, им не важно это, потому что они видят, что, если не будет противостояния их желания получать, если будет у нас некая власть и распространение нашей цели среди людей честных и прямо сердечных, тогда у нас будет сила, показать им истину.
А это для них плохо, им лучше стоит делать то, что желают их сердца – и вместе с тем, будет «лицо поколения» отдающими и духовными предводителями. И поэтому они придумывают сюжет разрушения и уничтожения нас в будущем, и они говорят: «Лучше часом раньше», что им легче и лучше унизить их, чтобы не осталось от них и воспоминания.
И все равно мы должны поддерживать их по-доброму, желать им тысячи раз сил за то, что признают нас и считаются с нами тем, что говорят, по крайней мере, что есть что-то, что должно быть устранено, то есть говорят, что не отвергают тем, что отвергают нас, как «прах земной» - а все-таки мы – некая реальность; в то время, как люди первого сорта, у которых нет никакого расчета и важности, которые думают, что не стоит обращать внимания на все, что происходит с нами, и они не впечатляются от нашей слабости, от того, что мы думаем, что они следят за нашими делами, и поэтому мы остерегаемся делать то, что не по их желанию; и это приводит к тому, что мы убегаем с поля боя много раз из-за страха перед людьми первого сорта, на самом деле никто из них не обращает внимания и не думает что-то о нас. И возможно это то, что сказано: «Побежите, хотя никто не будет гнаться за вами». И поэтому нам стоит радоваться людям второго сорта, которые хотя бы шутят над нами, презирают и унижают нас и говорят о нас преступное и хулу, то есть, как сказано выше, что мы хотя бы существуем в мире и не так просто им решить стереть наши имена на земле, не дай бог.
3 тип – я нахожу там людей, требующих для нас благ и здоровья, хотя их немного, но, ведь наименьшее множество - двое. И я называю их по заглавным буквам Бет Шин Мем Алеф, то есть Бет... Шин... Мем... Алеф... На святом языке они называются Босем (духи), Бет Шин Мем, а на языке перевода БоСМА, Бет Шин Мем Алеф, а перевод – это свойство обратной стороны, то есть они должны удостоиться света Лика, чтобы были все их действия в святости (на отдачу), означает святой язык.
А что мне делать, когда я хочу представить и обрисовать любящих наши души, находящихся в Тверии, ведь я чувствую, что Тверия – это бурлящий город, где вышеописанный 3 сорт облачен в два вида тел, перемешанных в водовороте и слоняющихся среди желаний и мнений, облаченных в иные тела, то есть в сорт 1 и 2, и поэтому мне трудно их найти, поскольку они находятся, как в большой куче соломы и сена, и как можно найти две дорогие жемчужины, которые, как два зерна пшеницы, затерянные среди многих. И хотя закон таков, что «даже один человек из тысячи считается», они все еще должны терпеть и выкрикивать, как журавль, что они творения, полные жизни.
И отсюда поймем притчу мудрецов: сено, солома и пшеница обсуждают между собой, для кого засеяно поле. И доводы сена и соломы кажутся такими справедливыми, и до такой степени, что невозможно их переубедить, и иногда страшно, что пшеница склонится перед властью сена и соломы. Сено и солома утверждают: нас большинство, а вы – зерна пшеницы – как будто ничто против нашего количества, и мы рослые и родились еще до того, как вы появились на свет, то есть, когда вы еще не представляли из себя ничего, мы уже были большими, имели вид и видимую всеми величину, и издалека мы поражаем глаз, придавая красоту всему полю. А вы зерна пшеницы такие маленькие и скрытые, что только при особом внимании, когда приближаются к вам, можно вас увидеть. Это так из-за вашей неспособности. А мы даем место и приют утомленным и заблудившимся людям, которым негде преклонить голову, мы берем их к себе, укрывая от ветра, диких зверей, чтобы не заметили их. А кто может насладиться вами?
«А когда пришло время убирать урожай, тогда все узнали, для чего было засеяно поле». Потому что сено и солома годятся только на корм скоту, и нет у них никакой надежды, что у них будет какое-то величие большее, чем есть сейчас; а у пшеницы после нескольких исправлений, то есть после того, как ее скосили и просеяли через несколько сит, к ней добавят вино и масло, поместят в печь, она поднимется на стол царей, и она пригодна для того, чтобы преподнести ее в дар Творцу. И все достоинство сена и соломы в том, что служили пшенице, когда растили и питали ее, то есть брали питание из земли и передавали пшенице, и важность их, как хомута и груза, что несли пшеницу на своих плечах сено и солома, и их роль – как роль раба, служащего царю и как служанки, прислуживающей госпоже.
Но перед временем жатвы, то есть до завершения, невозможно выяснить правду и истину реальности самой по себе, а каждый – по-своему, то есть каждый утверждает согласно своему ощущению. И считаться с истиной без того, чтобы наблюдать это, повлечет некую приниженность и неприятность, - это дело не простое, а только тот, кто может разделить каждую вещь на множество деталей, пока не вытянет на свет ее справедливость и истину, этого надо удостоиться с небес, чтобы не попасть в сети себялюбия и не увлечься потоками общего течения.
Выходит из всего вышесказанного, что тяжело мне с вами найти (общее), когда вы одиноки, без какой-либо примеси иных желаний и мнений, ведь все скрывают вас, как сказано в притче о пшенице.
Но нашел я тактику для своей души, похожую на пример о времени сбора урожая, о котором упоминалось выше. Что только ночью, после полуночи, когда дует ночной ветер и разбрасывает кучи сена и соломы, и все они лежат на поле, как туши мертвые, то есть спят в своих кроватях, тогда выходят на поиски две пшеницы и изливают свои сердца перед Отцом на небесах. Они входят в пламя огня Торы до утреннего света, когда наступает время молитвы, их души выходят, когда они говорят слова Бога живого, тогда я верю, что сейчас самое подходящее время для развлечения драгоценными жемчужинами, которые пылают, как пламя огня, чтобы смешаться со всем Израилем с помощью Скалы его и Искупителя, и пусть даст то Творец, и довольно понимающему.
И напишу еще несколько слов о любви. Известно, что нет света без кли, то есть для любого наслаждения должно быть какое-то облачение, чтобы свет наслаждения вошел в него. И возьмем для примера время, когда человек хочет обрести немного почета, то есть, чтобы быть почитаемым в глазах творений, то первая его ступень — это его одежда, чтобы одевался в достойные одежды, как сказано, «раби Йоханан назвал свою одежду — мои почитатели». Так порядок таков, что обязан дать сумму усилий, пока не достанет дорогие одежды, и после того, как уже достанет одежду, которая возложат на него большую обязанность беречь ее от всего вредного и опасного, то есть каждый день он должен встряхивать ее от пыли, и если посадил какое-то пятно и загрязнил, то должен выстирать и отгладить. Главное, он должен беречь ее от самого опасного вредителя, называемого мотылек, на идише называется моль, это такой маленький комар, которого невозможно увидеть. И первое исправление, чтобы не соприкасаться со старыми одеждами, и так же есть чудесное средство, которое называется нафталин, это средство оберегает от вредителей, называемых моль. И когда есть у него одежда, то готов получить в неё свет наслаждения, облаченный в одежды почета.
И так же со стороны любви: чтобы удостоится света любви, необходимо найти облачение, чтобы свет смог облачиться в него. И так же для этого облачения существуют те же условия сохранения, то есть остерегаться пыли злословия, и особенно вредителя под названием мотылек, называемого моль [моль на идише означает — рот, так что это каламбур, досл. - язык падает на язык], это дело людей, обладающих красивой внешностью и которые красиво говорят, которые думают, что уже «обрезали» себя в запретных связях и клевете, а так же черствости сердца, но глубоко в них находится вредитель, который может навредить им, и невозможно оградить себя от него, потому что он ведь красивый и приятный.
Поэтому у этого мотылька небольшие размеры, и без особо пристального внимания, невозможно заметить этого вредителя, происходящего от этих молей, которые могут испортить эти дорогие одежды. И это известно, что эта моль больше все вредит одежде из шерсти (цемер), это те же буквы, что и у мерец (энегрия), то есть портят энергичность в работе. А комар (итуш) — означает «ваитош (и оставил) он Бога, который создал его, на языке перевода: «И перестал поклоняться богу, которому служил».
По обычаю в мире, у кого есть дорогие одежды из шерсти, ему нельзя соприкасаться со старой одеждой. То есть надо остерегаться соприкосновения со «старыми приверженцами», потому что они вредят энергии, поскольку уже не способны работать, поэтому все их слова направлены только на то, чтобы ослабить энергию. И даже тому, у кого сильна одежда любви, и похож на дерево, то есть самоутверждающийся, то же надо остерегаться этой моли, если моль внедрится в дерево, то тоже может навредить, как мы видим, что дерево разлагается и сгнивает, когда моль его поражает.
И единственное лекарство — это нафталин, от слова Нафтолей, которое Онкелос интерпретирует, как молитва, означает, молится Создателю, чтобы этот разрушитель не был допущен в его одежды.
Нужно быть осторожным с благородной одеждой, потому что, если на ней есть перья петуха, их следует удалить, кроме того, не входить в этой одежде в то место, где есть перья петуха. В одежде света любви это интерпретируется, как ноцот — перья, от слова ницим — ссора, как в петушинных боях. То есть от песнопений и радости людей, которе все еще в изгнании, которые изгнаны с пути любви и порабощены любовью к себе, все песни и восхваления, которые они показывают во время своей Торы и молитвы, вызывают смятение в вашей душе, что у вас начинается война в ваших мнениях – с кем истина и справедливость, и это портит и загрязняет ваши одежды, пригодные для того, чтобы в них обитала любовь. Поэтому вы должны остерегаться приходить в место, где есть петушинные перья, чтобы не было вам потом работы очищать себя от этих перьев.
Мы видим, что у людей, которые трудятся, чтобы приобрести свет почестей – если они не берегут одежды, как положено, то когда выходят наружу, немедленно внешние цепляются за их одежды, когда видят, что нет у них красивой одежды, подобающей и подходящей для уважаемых людей, то есть люди увидят, что он принимает их власть над собой; что он так порабощен теми людьми, которые стоят снаружи, что он вынужден прилагать большие усилия, чтобы, как приобрести одежду, так и сохранить ее. И так же мода, то есть форма и способ одевания – все должно точно соответствовать вкусам тех людей, под властью которых он находится. Это значит, что именно на тех, от кого он намеревается получить почести, на них он должен работать, прилагая большие усилия, понравиться им и чтобы они дали ему свет наслаждения, облаченный в почетные одежды.
А если, не дай бог, не удовлетворит все их потребности, то он может прийти к неприятным последствиям, то есть, что не только не воздадут ему почестей, которых он требует от них, а наоборот, все будут его презирать и унижать и заставят его чувствовать себя неполноценным. И чувство неполноценности подействует на него так, что сначала ему станет грустно, потом прийдет лень, а потом почувствует, что весь мир померк в его глазах, и не будет видеть никакой надежды в жизни, что у него будет возможность, получить наслаждение; и только один способ он найдет для своей души – пойти домой, лечь в кровать, распластаться во весь рост и умолять в душе и надеяться, что будет принята его молитва, то есть надеяться, что ангел сна, что является одной шестидесятой смерти, даст ему свет наслаждения ото сна. То есть только на такое наслаждение он надеется.
И если не дай бог ангел сна не смилостивится над ним, и он не найдет для себя никакого лекарства, то расстроится, и не будет у него тогда иного способа, как принять наслаждение от лекарства, известного у людей отчаявшихся, которые хотят избавиться от грусти; и тогда идут и борются с желанием за свое существование, превозмогают его, и притягивают наслаждение от ангела, называемого «покончить жизнь самоубийством», то есть они чувствуют, что только этот ангел может вытащить их из горести. И несомненно, могут понять, что наслаждение от этого ангела так же не достигают без усилий, тяжелых страданий огромной и ужасной душевной войны.
Поэтому «глаза у мудреца - в голове», и он знает и видит заранее, что он может приобрести и постичь, если не будет соблюдать законы и обычаи своего поколения. Иными словами, всему, к чему его вынуждают внешние люди, он должен покориться, принять на себя все, что они требуют, иначе они накажут его немедленно в этом мире, то есть наказание и вознаграждение в этом мире раскрыты и для этого не нужна вера выше разума.
И отсюда тем более мы сможем понять: чтобы обрести облачение, в которое бы облачился свет наслаждения любви, и это облачение сделано из очень тонкой материи – насколько и в какой мере необходимы осторожность, особая бережливость и пристальное внимание, чтобы уберечься от внешних, чтобы не прицепились и не испортили дорогие одежды, которые мы обретаем, благодаря усилиям и крови - как в прямом, так и в переносном смысле.
А сейчас выясним, каким образом я начинаю обретать облачения любви.
Вот порядок создания подходящего одеяния: сначала необходимо соткать кусок ткани, то есть берем нитки и переплетаем их вдоль и поперек, и благодаря поперечным и продольным нитям образуется кусок ткани. Поэтому я то же прошиваю нить основы поперечной нитью, нима, так же (означает) говорить, происходит от слова «скажи об этом»; шти, уток – от слова таши, «забывчивость» – «Создателя, сотворившего тебя, ты забыл» (Дварим 32:18). То есть, я начинаю задействовать свою память, и немедленно вспоминаю, что товарищ говорил обо мне плохо. И эти слова привели его потом к тому, что он сделал мне впоследствии плохие вещи, и это ощущение ослабляет дружбу, братство и товарищество. А потом в моих мыслях появляется противоположное ощущение, ведь я слышал, что мой товарищ говорил обо мне лестно, что привело его к хорошим поступкам, которые приятны и сладки для меня. То есть я слышу и вижу, что мой товарищ бросает все свои дела и думает и все делает только для моего блага, чтобы у меня были приятные наслаждения. И тогда в этих двух ощущениях я совершенно запутываюсь, не зная, что решить и что сказать, или что на самом деле правда, а что — ложь.
Известно, что все, находящееся в нашем мире, имеет свою противоположность: правое и левое, правда и ложь, свет и тьма, Израиль и народы мира, святость и будни, чистота и скверна, добро и зло. И это по причине того, что невозможно познать вкус добра, не ощутив горечи зла. И в этом смысл сказанного мудрецами: «Воздаст грешникам и хорошо заплатит праведникам». Смысл слова пара – воздать, или искупить, означает так же растрепать волосы женщины, то есть от грешников можно получить помощь, чтобы раскрыть истинный смысл и ощущение хорошего вознаграждения праведников.
И поэтому во время шитья одежды я стою и сомневаюсь и жду приговора, который избавит меня от скудоумия. Поскольку я сейчас занимаюсь пошивом одежды любви, дабы там обитал свет наслаждения, поэтому я уже пристрастен и прикоснулся к этому, поэтому я принимаю, как приятные вещи то, о чем сказано в Торе, что «подкуп ослепляет глаза мудрецов». И тогда мне важна уже не сама истина, а цель, желанная мне сейчас, то есть когда создается одеяние любви. И тогда уже у меня есть решающая линия посередине, то есть всегда цель определяет между правым и левым.
А после того, как я уже обрел это одеяние, немедленно во мне начинают светить искры любви, и сердце начинает тосковать и стремиться к товарищам. И мне кажется, что мои глаза видят товарищей и уши слышат их голоса, уста говорят с ними, руки обнимают, а ноги пляшут с любовью и радостью вместе с ними в кругу, и я выхожу из своих материальных границ, и забываю, что между мной и товарищами огромное расстояние. И многие километры земли не разделят нас. И как будто товарищи стоят внутри моего сердца и видят все, что там происходит, и я начинаю стыдиться своих мелочных действий в отношении товарищей. И я просто выхожу из своих материальных келим, и мне кажется, что нет никакой иной реальности в мире – только я и товарищи. А потом и мое «я» то же аннулируется и растворяется в товарищах, и я стою и провозглашаю, что нет никакой реальности в мире – только товарищи.
Я вынужден прерваться, потому праздник наступает.
Ваш друг
Барух Шалом Алеви