Что означает «каф» слова «анохи»

Малхут, облаченная в миры, называется «я» 'ани'. И она нисходит до [мира] Асия, и это и есть свойство разделения, ощущаемое каждым человеком как самостоятельная личность, включая ощущение собственного «я» и его распространение, когда он желает захватить целый мир ради своего желания и наслаждения. И это называется силой разбиения в [мире] Асия, «я буду править», – т.е. то, что вызвано искрами святости, которые еще не были выяснены, – и называется «змеиной кожей» и представляет собой добро и зло клипы Нога.

В творении есть две души 'нефеш', в которые оно обретает, и они облачены в два духа 'руах': «жизненная душа» и «умственная душа». Одна происходит от клипы Нога, а другая – божественная часть свыше. И это называется также, что «душа всякой плоти – кровь ее»¹, и это «жизненная душа». А «умственная душа» есть точка в сердце (до достижения совершенства, что называется «но сердце мое бодрствует»²). А поскольку жизненная душа происходит от клипы Нога, она называется «случайной» – в противоположность вечной. А святая душа называется вечной, и она является божественной частью свыше.

Разница между телами идолопоклонников и телами Исраэля

А теперь следует внимательно рассмотреть слова: «Человек и пальцем не пошевелит внизу, если не возвестят об этом свыше»³, и сказано: «Ведь народы – как капля из ведра, и пылинкой [на] весах считаются они»⁴. Как же может происходить и то, и другое? Ведь понятно, что частное управление не имеет отношения к «пылинкам на весах» или «капле из ведра», ибо нет у Творца мысли без действия, и нет действия без цели даже и у людей.

Но дело в том, что разделение происходит между телами идолопоклонников и телами Исраэля. Ибо тело работника Творца Творец судит частным управлением во имя [исполнения] воли Творца – желаемой цели. И потому, хотя тело и является клипой, ни на что не годной изначально, тем не менее, в замысле Творца оно всё равно выступает как рабочий инструмент. Иначе с телами идолопоклонников, которые не годятся для работы Творца, и у них нет вечного существования, и потому управление соединяется с ними не в частном [виде], а только в общем. Подобно человеку, взвешивающему на весах мясо, который знает, и у него возникает мысль, что с течением времени на весах останутся пылинки⁴, тем не менее, эта мысль не называется мыслью, поскольку она не обладает намерением – ведь зачем ему пылинки? И он совсем не нуждается в самой этой мысли.

И я приведу пример. Человек, покупающий ящик с типографскими буквами и дающий его рабочему, чтобы он напечатал с их помощью книги. Возникает ситуация, когда вся печатная работа происходит под надзором хозяина, хотя он и не работает. Однако, когда буквы бездействуют и не участвуют в работе, они по этой причине не находятся под надзором хозяина, ибо намерение его никогда не было направлено на это, и все подобного рода мысли его касались лишь действия, а не пустоты и бездействия. И достоинство мудреца-хозяина тоже не уменьшается от того, что буквы бездействуют без работы, потому что, как понятно, он – не рабочий. Однако достоинство рабочего, и в самом деле, уменьшается, так как он ленится и уменьшает то благословение, которое происходит от правильной подготовки, которое он [т.е. хозяин] дает ему.

А смысл этого примера – в том, что типографский рабочий – это «жизненная душа», происходящая от клипы Нога с двумя формами: либо хорошей, либо плохой. А точки взяты от точки в сердце. А сами буквы – от пустот этого мира и его наполнения.

Я 'ани' и я 'анохи'

Если типограф сближается с хорошими соседями, которые дают ему пути и указания на хорошие сочетания, этот типограф обретает новую форму, называемую: «Одна ложка в десять [шекелей] золота, наполненная воскурениями»⁵, и прежняя форма ощущения «я»⁶ 'ани' поглощается в новой форме «я» 'анохи'. И в этом состоит его вознаграждение за доброе деяние. И его уровень достигает уровня автора – подобно невежественному типографу, который занимается печатанием книг, а с течением времени, благодаря тому, что смотрел в книги для собственной надобности, стал образованным, и [теперь] тоже отдает свои книги другим типографам и поднимает им жалование. И пойми это.

А если типограф находится в плохом окружении, и они [т.е. соседи] дают ему для печати плохие сочетания, огласованные клипой точки их сердца, из левой полости, он по этой причине теряется и забывается, как и они, подобно «капле из ведра».

Случайная форма и вечная форма

Отсюда пойми, что типограф и ящик с буквами – всё это случайно, а не вечно, и автор никак не считается с ними и с их индивидуальностью, как человек, нанимающий работника для своего дела, не считается с чертами его лица и его [внешним] видом, ибо не для этого он был нанят. А главное – его сила и верность, и на этом сосредотачивается управление хозяина, а не на других качествах, которые являются абсолютно случайными в плане их воздействия на него (хотя и есть для них управление в другом отношении, т.е. в отношении супружества или привлекательности между супругами, и оно называется общим). И главная особенность мысли автора состоит в правильных неиспорченных сочетаниях, вызванных работой, чтобы были они способны раскрыть ту мудрость, которую он заложил в эти сочетания, когда каждый, кто посмотрит на них, сам обретет его форму и станет таким же мудрым, как он, и намерение его – создать новое духовное творение по подобию желания материальных: человека, птиц и животных – для продолжения рода.

И это называется бессмертием души, т.е. свойством «одной ложки⁷ 'каф'», которую обрел типограф, и это «новое я 'анохи'». И тогда он облачает новую форму на самого автора-хозяина, как сказано выше, и собственными силами строит правильные и верные сочетания, наполненные благословением и светом, и эти сочетания остаются навечно в келим хохмы. И его «одна ложка», т.е. его «я» 'анохи', щедро наполняется наслаждением «радости, веселья и почета»⁸, что является его долей в веках.

И получается, что знание и выбор взаимообусловлены. Ведь типограф, как сказано выше, не обладает выбором, так как он печатает книги других авторов, а не свои собственные, однако когда он удостаивается снять вышеописанную форму и облачиться в форму «анохи», это и делает его избранным из народа и выбранным Высшим, как сказано в мидраше: «И выбери жизнь»⁹ – подобно человеку, который берет руки сына и кладет их на хорошую долю, и говорит ему: «Выбери себе это», и потому сказано: «И выбери жизнь».

И не спрашивай о том, что знание обязательно ведет к действию, и если он будет знать, что «я» 'ани' обретет «я» 'анохи', он обязан обрести его, а в таком случае, каково же вознаграждение за его деяния? И это называется: «Если будете вы ходить со Мной [лишь] случайно, Я тоже буду ходить с вами в «случайном гневе»»¹⁰, и это учит нас тому, что обретаемая форма есть новое духовное творение, которое возникло от снятия материальной формы. И всякий типограф, отдающий свою случайную форму, полностью готов по отношению к Творцу, ведь Творец полностью готов снять его случайную форму и заменить ее новой, духовной, создав в нем новое сердце и новый дух.

И это происходит с печатающим хорошие книги, который настроил себя на то, чтобы наслаждаться ими вечно. В то же время, печатающий плохие сочетания, который настраивает себя на наслаждение ими и тем, что уже существует в нем в готовом виде от рождения, этим он прилепляется к случайности в преходящем и бессмысленном мире, и потому: «Я тоже буду ходить с вами в «случайном гневе»»¹⁰.

И вот совершенно ясно, что этот вопрос не имеет никакого отношения к духовному, ибо нельзя спрашивать [о духовном], исходя из материального. Например, если Творец знает, что Реувен должен родить сына, Реувен обязан родить сына даже без соития между мужчиной и женщиной. Ведь такое не может прийти в голову! Ибо следует сказать, соответственно глупости задающего вопрос, просто: всё, что ты сделаешь после всех расчетов, всё это известно заранее, и так ты и обязан [поступить].

Также и типограф, связанный со случаем, в большой степени вынужденно попадает под «случайный гнев», и не говори, что он не заслужил наказание, поскольку не обладает выбором и желанием. Ведь наказание является той формой, в которой он находится в состоянии «до сотворения» и «в отсутствии», и это не является наказанием со стороны Творца, но Он не создал это для не желающего быть созданным и снять свою случайную форму, и принять на себя форму вечную и духовную.

И исходя из этого, нет вопроса о страдании душ в преисподней, ибо это относится к точке в сердце, до того как она включилась в свой корень, ибо она обязана извергнуть скверну из материального мира, и это для нее горькое наказание, и не в виде мести, а, наоборот, в виде великого избавления. И это вещь глубокая, и пойми это в плане поручительства в общем отношении.

В сути вечности нет множественности

…И в самом деле, сеющий хлеб проявляет точность не в форме места и его деталях, а в благословенном отношении этого места к его семени. И любое место, где он сеет и обретает хлеб для своего насыщения, удовлетворяет его без преувеличения и преуменьшения значения этого конкретного места. Ведь «[земля] – едина»¹¹. И в этом смысл того, что человек должен сказать: «Для меня создан мир»¹², ибо весь мир важен для него, и весь мир создан, только чтобы присоединить его к этому, ибо нет множественности в сути свойств вечности. И все формы душ представляют собой одну единственную суть, потому что в духовном нет частей, и всякой недостаток и [его] исправление есть новое творение, возникающее благодаря снятию старой формы, и это – наслаждения Творца, называемые: «Во множестве народа – величие царя»¹³.

И пойми, как следует, что нет никакой множественности наслаждений у Творца в общем Избавлении всего мира за один раз, больше чем избавление одной души за один раз, ибо творения не были добавлены в удаленных местах и телах без времени, ибо одно за другим – называется два зивуга, неба и земли, а от двух людей за один раз – называется один зивуг, и душа у них общая абсолютно одинаково для каждого, без уменьшения или увеличения, что называется «определяется судьбой 'мазаль' часа»¹⁴, и называется «ровесник», ибо все родившиеся в одно время, как известно, обладают одной судьбой.

И теперь тебе ясно, что главным желанием [Творца] в сотворении шести тысяч лет было умножение поколений и времен, чтобы в них изменялись и умножались зивуги, но не в умножении тел. Иначе можно было бы сказать, что Он должен был сотворить все тела шести тысяч лет за один год, что понятно и ясно. И мало того, как известно … в таком случае тела обновляются, а сами первые [творения] постоянно перевоплощаются во времени и поколениях – т.е. [переходит] их «жизненная душа», являющаяся корнем «говорящих».

В таком случае, нас совершенно не волнует, какое тело проявит определенное желание, и главное – чтобы это желание проявилось, неважно через кого это произойдет. Подобно тому, как нет разницы, каковы черты лица типографа, а главное, чтобы книга была напечатана. А индивидуальные особенности многочисленных типографов в мире, хотя они и подобны капле из ведра и пылинке на весах, гибнут и теряются в их собственном «случайном гневе». Однако мы нуждаемся в таком типографе, который, по крайней мере, был бы способен исполнять свою работу, и тот, кто принимает работу, берет оплату у Совершенного, и мы не обязаны знать индивидуальные черты его лица, но «все, побужденные сердцем, вознесут подношение Творцу»¹⁵, а расторопность похвальна сама по себе.

Главное в творении – вечность творения

А выяснение этих вещей состоит в том, что Творец – всесилен, и потому, хотя творения и «подобны животным»¹⁶, тем не менее, тому, кто удостаивается отменить свое желание перед желанием Творца, Он дает и создает в нем новый дух и новое сердце, и уподобляет его всем деяниям рук Своих, как сказано: «Мною цари царствуют»¹⁷, подобно главному царскому министру, которому отдана в управление вся страна, и именно того, кого хочет этот избранник, он забирает из-под управления клипот и отдает под управление, устроенное навечно, и «желание боящихся Его исполняет Он»¹⁸, как сказано: «Подобно тому, как Я создаю миры, праведники тоже создают миры»¹⁹.

Ведь главное в творении относится к вечности творения, где то, что вечно в первом творении этого мира, – т.е. Адам Ришон, дело рук Творца, – приписывается Творцу. Однако, начиная с Адама, это творение отдано в руки праведников каждого поколения, которые как раз и управляют мирами по своей воле и своему желанию, и «праведник решает, а Творец исполняет»²⁰.

И знай, что по этой причине частное управление материальным совершенно не обязано меняться, ибо духовное не ограничено материальными рамками и способно дополняться в отношении самых разных границ материальной реальности.

И потому мир без всякой меры наполнен трупами, так, что даже если встанут шестьсот тысяч праведников, они всё равно смогут заниматься сотворением новых миров. Однако всё следует за внутренней стороной, т.е. постижением, иначе говоря, праведник строит, а Творец исполняет, а то, что ощущается определенный излишек по отношению к этому желанию, это «как капля из ведра, и пылинка с весов»²¹, и природа не в состоянии увидеть того, у чего нет ценности.

А «жизненная душа» относится к свойству «испорченного, которое должно сгореть», не имея ценности сущего. И она называется «случайным», что указывает на то, что ощущение «сущего» в этом свойстве относится к «случайному гневу», и является случайным явлением. Однако приобретенная душа есть божественная часть свыше, называемая «сущим», и это называется: «Чтобы дать в наследство любящим меня сущее, и сокровищницы их наполню»²². Ибо только об этом существовании и можно говорить, а не обо всех клипот, предшествовавших его подготовке, существование которых совершенно случайно и которые присутствуют во время Его работы, а после ее завершения все они исчезнут, и небо и земля как платье истлеют²³, и только обретенное желание останется навсегда и на веки вечные.

И именно в этом «сущем» присутствует множественность в смысле поколений и времен, и это называется «кругооборот», и потому нет различия в обновлении этого «сущего» между одним телом и всеми телами мира, ибо обособление или умножение зависит от «времен». И изучи это как следует, ибо это вещь глубокая.